"Ополченцы под Мариуполем: Мы восстановим границы 39-го года.
Мариуполь никогда не был центром революционного движения. Скорее этот портовый городок был на периферии протестного строительства. Когда вокруг Славянска «300 стрелковцев» уже занимались фортификацией, в Донецке «отжимали» административные здания, в Луганске штурмовали склады с оружием, в Марике местная самооборона контролировала только пятачок перед администрацией. И само здание ОГА. Впрочем, правильнее будет сказать, что ополченцам (практически поголовно безоружным) тогда позволяли контролировать его. Здесь не было стержневых фигур, здесь не было военной дисциплины и четко сформулированной цели.
- У нас шесть автоматов есть, патроны, пусть только попробуют сунуться! - говорили нам мариупольские ополченцы и активисты в начале апреля.
Бунт как самоцель, без развития и эволюции не мог продолжаться долго. И был раздавлен гусеницами БМП батальонов Нацгвардии, которые расправлялись с неугодными без стеснения и моральных тормозов. СБУ пересажала сотни мариупольцев — ни один телефон знакомых нам участников тех весенних событий давным-давно не отвечает. Пропали люди.
Пока АТО еще не перешла черту невозврата, выродившись в территориальный геноцид, мы часто ездили в Мариуполь. Тогда еще по дорогам общего пользования. Без страха быть расстрелянным танком или взятым в плен украинскими спецслужбистами. Сегодняшние реалии диктуют новые условия. Для того, чтобы добраться из Донецка в Новоазовск с минимальным риском, приходится выезжать в Ростовскую область через один погранпереход и заезжать южнее.
На погранпереходе «Мариновка» невиданный ранее ажиотаж. Узнав о том, что дорога зачищена, здесь стали выстраиваться колонны беженцев. Очередь к шлагбауму при нас состояла из 30 машин, забитых людьми и тюками. Однако перейдя границу, мы с удивлением обнаружили точно такую же очередь, но в обратную сторону. Беженцы возвращались домой.
- Как там? - спрашивали они нас на паспортном контроле. - Дмитровка цела?
- В Дмитровке все нормально, - успокаивали мы.
- А Степановка? Я там собаку оставлял, соседи должны были заходить.
- Про Степановку ничего не знаем, - врали мы.
От этой деревушки между Мариновкой и Снежным практически ничего не осталось. Уродливые обгоревшие каркасы бронетехники да выжженные дотла хаты. От всей Степановки дай бог с десяток домов остались целы. Это когда выбиты стекла, а крыша «всего лишь» посечена осколками.
После тревожных и пустоватых дорог Новороссии ростовская трасса вдоль границы пугает своей загруженностью. Иногда встречаются пикеты полиции, усиленные спецназовцами в черной форме и в масках. Война на сопредельной территории накладывает свой отпечаток и на специфику российских силовиков. Если артобстрелы с той стороны практически прекратились, то возможный трафик оружия в Россию здесь готовы пресекать жестко.
Полтора часа езды по хорошей трассе — и мы на КПП «Новоазовск». Здесь уже никакого «аншлага». Ни в ту, ни в другую сторону. Российские пограничники об обстановке у соседей ничего определенного сказать не могут. Украинских «прикордонных стражей» и вовсе нет. Вместо них — ополченцы из местных, совершенно не военной, неуставной внешности. Такими поначалу были первые добровольцы Славянска, постепенно превращаясь из вчерашних слесарей и шахтеров в настоящих солдат.

До Новоазовска проскакиваем без остановок — здесь практически нет блокпостов, хотя «змейки» из бетонных блоков встречаются. Город производит странное впечатление. Он абсолютно не похож на плацдарм «вторжения российских войск». И единственные свидетельства войны — недокопанные нацгвардейцами траншеи на газонах улицы Ленина, да эбонитовая заглушка от гранаты, валяющаяся на асфальте возле супермаркета. Объехав город вдоль и поперек, мы обнаружили всего четырех ополченцев на въездном блокпосту. Остановились у истребителя-памятника в центре города. Под ним стояли мамаши с колясками
- Суровые у вас были бои?
- Да в городе их практически не было, - машет рукой одна из женщин. - Больше по трассе.
- Да и то, какие бои, - смеется другая. - Наши как пошли танками, так немцы и драпанули.
- Немцы?
- Ну нацики эти. У нас тут «Днепр» стоял. Они к нам как-то брезгливо относились, с пренебрежением, как к людям второго сорта. Если говорили, то через губу, приказами. Вот народ их немцами и прозвал.
На Мариуполь ведут сразу несколько параллельных трасс. По ним двигался и фронт, вместе с тяжелой техникой и артиллерией. Это видно по следам траков на асфальте, расходящимся белыми колеями в разные стороны на перекрестке. С востока и северо-востока Мариуполь блокирован силами армии ДНР плотно. Едешь по дороге и понимаешь, что здесь уже нет махновщины. Здесь четко спланированная операция, в которой у каждого подразделения Новороссии, будь то «Восток», «Оплот» или Минобороны ДНР, своя задача и зона ответственности.

По сути, это экзамен на зрелость. Ведь в своем роде это уникальная операция. Республиканская армия пока только оборонялась или вела бои в небольших городках-спутниках, освобождала поселки, занятые нацгвардией, выбивала противника с блокпостов. Осада крупного города — задача амбициозная и новая. Фактически стороны поменялись местами. Украинцы к такому повороту событий были откровенно не готовы. Ведь вся их военная стратегия исходила из принципов наступления и продавливания пространства броней. Что и закончилось довольно печально в «котлах» Новороссии. Если оборону города планируют те же люди, что рисуют на картах стрелочки наступления, то у ополчения есть все шансы в скором времени устроить салют в мариупольском порту. А дальше... О «планах на урожай» мы решили поинтересоваться на одной из позиций ополчения в 20 километрах от Мариуполя. Здесь также не было кичливого бряцанья оружием. Техника спрятана в зеленке, в океане подсолнухов угадывались силуэты танков, бойцы у костров ели уже опостылевшие сухпайки.
- Мы стараемся не вставать вблизи хуторов, - говорит командир одного из подразделений. - Чтобы в случае артиллерийского обстрела не попало по гражданским. Местные-то к нам со всей душой. Тащат нам и сигареты, и воду, супчики в кастрюльках. Посуду даже приносят! Я говорю: «Да не надо нам, у нас всего хватает». А они все равно тащат. И защиты просят. От немцев этих. Новоазовск они, правда, не сильно обороняли. Тут были наемники из батальона «Днепр», они с безоружными хорошо воевали. А как пришли ополченцы, они просто убежали до Днепропетровска, Коломойского охранять. Под Мариуполем их больше нет. Остались какие-то единицы рассеянные. Но и от них проблемы. Вон в той деревне вчера ночью семью убили, чтобы джип отобрать. Двух мужиков расстреляли, а жену одного из них с собой увезли. Жена не молодая, сорокалетняя женщина. Зачем увезли? По дому все собрали ценного, и технику бытовую, и даже карточки кредитные. Поймали мы их...
Вопрос о судьбе убийц-мародеров ополченец словно не расслышал. Из-за брони выходит батюшка в камуфляже и камилавке. Мы обращаемся к нему: «Поговорите с нами?»
- Нет, ребята, не могу, у меня мой город еще в окружении...

А мы двигаем дальше, в сторону Мариуполя, пока не упираемся в передовые позиции. За ними, в двух километрах, уже первые оборонительные редуты Нацгвардии. Снимать нам запрещают категорически.
- Они же все ваши твиттеры и сводки мониторят, - поясняют бойцы. - Вы не обижайтесь, но здесь все-таки уже режимная зона.
- Как перемирие?
- Только на бумаге, для европейцев и их СМИ. Периодически нас провоцируют, открывают огонь. А перемирия они захотели, как только поняли, что им сейчас надерут одно место. Вот и решили пока не поздно перегруппироваться. Но Мариуполь все равно падет, никуда он не денется. Это город олигархов, за всю новейшую историю на него не упало ни одного снаряда. Там конечно нашлись люди, которые подлостью решили угодить властям, но история все расставит как надо.
- Пытаются они прорываться?
- Да, пробуют из кольца выйти. Причем, в сторону России, потому что знают прекрасно, что в их стороне никто кроме заградотрядов их не ждет.
- Как закончится ваше наступление? Где?
- Честнее было бы на западных окраинах Львова. И границы 39-го года вернуть на место. Сам я украинец, поверьте, на слово, паспорт уж не буду показывать. Мне больно и понятно происходящее. Заметил, что Западу, чтобы он не говорил, сильная Украина никогда не была нужна. Как только мы как-то приходили в себя, налаживалась какая-то стабильность, нам сразу же устраивали смуту, Майдан. И так два раза, до гражданской войны. Так что, жизнь показывает, что только славяне в единстве могут выстоять.

Темнеет стремительно, и перед нами стоит страшноватый выбор — как ехать в Донецк? Делать огромный крюк через два погранперехода или все-таки попытаться прорваться по территории ДНР? Ополченцы говорят, что дорога свободна, по ней сегодня днем проходили и машины с гражданскими, и несколько рейсовых автобусов... Самый неприятный участок до Тельманово проскакиваем затаив дыхание. Ни встречных, ни попутных машин нет. Водитель в пятый раз в полголоса исполнят песню из фильма со зловещим в этих обстоятельствах названием «Ошибка резидента». В вымершем темном Тельманово на каком-то повороте нам сигналят ослепительным фонарем. Парень в песочном камуфляже — он очень удачно подходит к выгоревшим степям, требует документы. Говорит нам, что дорога на Донецк свободна:
- Только за Тельманово езжайте аккуратнее — там будет мостик, вечером к нему вылезает укроповский пулеметчик с тепловизором и бьет по всем машинам.
Спрашиваем:
- Ну вот как нам быть аккуратнее в такой ситуации, когда пулеметчик садит по машине? Голову аккуратнее пригибать?
Все смеются. Только смех какой-то нехороший, нервный. Посовещавшись, решаем возвращаться обратно, через Россию. А парни пообещали к нашему следующему приезду пулеметчика изловить.
- Мы с вами с этого моста еще порыбачим!"